Мягкова, А. На рейхстаге
написал: «Мы из Батайска». /Анастасия Мягкова. // Вперед. – 18 марта. – 2005. –
С.3.
Когда ко мне в руки попали трогательные записи, я сразу решила: «Никакой правки и корректировки». Валентина Павловна Бердникова (Топоркова) доверила мне самое дорогое - свои воспоминания, которые передают дух времени. Страшного военного времени... Ее детская память запечатлела штрихи к портрету войны. Именно из этих хрусталиков - детских мыслей и воспоминаний мы сегодня можем понять, что чувствовали батайчане, оказавшиеся в
оккупированном Батайске, как выживали и как встречали
долгожданную Победу. Материал этот - по сути,
рассказ о родителях. Пусть сбивчивый, не
разукрашенный литературными оборотами, но он - кусочек реальности.
Мой папа Павел Николаевич Топорков
родился 3 ноября 1913 года. Окончил 3 класса в Батайске. Семья занималась
сельским хозяйством, после школы и папа
стал помогать родителям. А когда повзрослел, освоил трактор и начал
работать на нем. Пришло время идти в армию.
Так как он работал трактористом, его направили служить в танковые войска на
Дальний Восток, в Благовещенск. После окончания службы его на некоторое время оставили преподавать в училище
танковое дело.
В 1938 году собирался жениться, но
передумал, так как повстречал мою маму, и она ему понравилась. Он пришел на
квартиру, где жили две девушки, которые приехали из Краснодарского края... У
мамы было семь классов образования, и работала она на макаронной фабрике в
Ростове бракёром-маркировщицей. Родители папы не одобрили его выбор. Но пока
суд да дело, свадьба состоялась. Молодоженам
выделили одну комнату с отдельным ходом. Когда у родителей отца
спрашивали, на ком женился сын, они отвечали с неохотой: «На странней». Так
называли людей, которые были родом не из Батайска. В декабре 1940 года у мамы
родилась девочка Валя. А когда в июне 1941 года началась война, папу сразу
забрали на фронт - Вале тогда было всего полгода. Всю войну прошел танкистом,
освобождал Батайск.
В войну маме
трудно было жить с маленьким ребенком: Валечка заболела дизентерией, лекарств никаких не
было - и она умерла. А в январе 1942 года родилась я. Родители хотели назвать
меня Верой, а потом мама назвала Валей в честь первой дочери.
Перед тем как мне
родиться, была сильная бомбежка. Дедушка хотел отвести маму в роддом. Они спасались в
окопах в огороде, подальше от строений, так как бомбили в
основном дома, но мама
очень боялась и не пошла, а ночью роды
приняла бабушка Надя - соседка. Роды были тяжелыми. А утром стало
известно, что на Батайск было брошено много
бомб, и одна из них попала в больницу.
Все погибли. В ту ночь сильно разбомбили железную дорогу, хлебозаводу
другие объекты города. Маму почти каждый
день посылали на рытье окопов, я
оставалась с бабушкой. Особенно маме было тяжело, когда их посылали на снегоборьбу - освобождать
железнодорожные пути от заносов. Ходили
разгружать вагоны с мукой для хлебозавода, носили мешки по
Немцы
попортили в огороде всю тыкву - думали, что это арбузы.
Они получали посылки, в которых были
маленькие елочки со свечками, потом стали
получать письма с фотографиями, где их семьи стояли у своих разрушенных домов. Тогда они становились злыми, один в порыве злости заставил мать идти во время бомбежки
на речку за водой.
Один
из врачей любил нянчить меня, так как у него дома тоже осталась дочь моего возраста. Я любила
играть его наручными часами на резиновом ремешке.
Потом я заболела воспалением легких, и он стал лечить меня - давал какие-то коричневые таблетки, на сердце
прикладывал сухую пеленку и всю меня
обертывал пеленкой в горчичном растворе. Так я вылечилась
Врачи знали русский язык,
но им на русском раз говаривать не разрешали. Они только прислушивались к
разговорам людей и извлекали для себя нужную информацию.
Мой папа прошел всю войну, с первого дня до последнего. Дошел до Берлина, расписался на рейхстаге.
Там было много росписей, появилась и такая -
«Мы из Батайска».
В боях за Сталинград отца
по случайности чуть не расстреляли. Один танкист с такой же фамилией и именем
во время боя укрылся вместе с танком и не участвовал в сражении. После затишья
пришли люди, забрали папу и повели в штаб. Там его объявили дезертиром и
повели на расстрел Исполнитель достал наган, и вдруг прибежал посыльный - и все
отменилось. Оказалось, что дезертиром был Топорков Павел Александрович 1916
года рождения, а мой отец, Павел Николаевич Топорков, родился в 1913 году. В
этот день папа поседел и пришел с войны с белой головой.
Отец несколько раз горел
в танке, осколком снаряда был ранен в ступню, много раз был контужен. Контузия
осталась у него на всю жизнь. Если ночью кто-нибудь щелкал выключателем, он
просыпался и не мог уснуть до утра.
Папа пришел с войны не сразу после Победы, а только в августе. Бабушка продала
корову и купила маме с папой маленький флигелек. Помню, я проснулась и стала
просить кабак (тыкву), а отец вошел и спросил: «Чем ты кормишь дочь?». Мама
ответила, что в основном мы ели кабаки, да бураки.
У папы было много наград.
Особенно дороги для него были две: «За боевые заслуги» и «За оборону
Сталинграда». Несколько раз его выдвигали в батайский городской Совет депутатов
трудящихся.
Папа проработал на заводе
ВЧМ около сорока лет и ушел оттуда на пенсию. В 1988 году он решил сфотографироваться
с внучками. Надел награды, и мы сфотографировались. Но получить фотографии уже
не смог - его парализовало. Получила фото я. Показываю их ему, плачу и
спрашиваю, мол, что с ними
делать? Он только махнул рукой...»
Вот
уже более десяти лет, как Павла Николаевича нет в живых. Но все родные
вспоминают о нем с любовью и уважением. Он мечтал, чтобы внучки получили высшее
образование. Старшая Света закончила институт, младшая Рита поступила учиться.
Маме Валентины Павловны сейчас 88 лет, она старенькая и немощная. Вместе с
сестрой Валентина Павловна поддерживает в старом доме родителей порядок. Но
деревянный забор пришел в негодность, шелевка гниет и рассыхается, калитка
совсем перекосилась - скромные доходы членов семейства не позволяют провести
ремонт. Вот так и живет в нем престарелая батайчанка, перенесшая все тяготы
войны.