Бородина, О.  Запах смерти и неизвестность. / Ольга Бородина.

 // Вперед. – 2010. – 18 мая. – С.9

Николай Новиченко - ветеран, инвалид Великой Отечественной войны, облада­тель орденов Славы и многочисленных медалей «За отвагу». Сейчас он живет в небольшом доме в Койсуте, на улице Ставропольской. На деревянном, выкра­шенном в синий цвет доме табличка «Здесь живет ветеран».

- Воевать меня забрали в 1943 году, в 356-й стрелковый полк под Сталингра­дом. Мне тогда исполнилось 18 лет. Я знал, что идет война, но она почему-то казалась мне такой далекой. Когда вой­на только началась, у меня были слабые представления об ужасах и горе, кото­рые она с собой несет. Поэтому извес­тие о войне с фашистской Германией ни напугало, ни взволновало меня. Ну, война так война - не здесь ведь, а где-то очень далеко. Первые месяцы для меня ничем не отличались от довоенной жиз­ни; шли летние каникулы, все было для меня,  как прежде. Семья моя состояла из семерых человек. Все дети ходили в школу. Вся одежда, вещи были общие. Бывало, старший брат возвращается из школы, а я ему навстречу. Брал его обувь, босиком-то не хотелось в школу ходить, а он шел домой.

Иногда я видел, как матери и жены про­щаются с теми, кто уходит на войну. Первым признаком ворвавшейся в нашу жизнь войны была оккупация Ростова.

После освобождения Батайска  попал на фронт. В Витебской области я полу­чил свое первое пулевое ранение. Пер­вую траншею прошел, вторую, а на тре­тьей ранило. Два месяца пробыл в госпи­тале, выздоровел - снова на передовую, в пехотный полк. Там я встретил своего земляка. Мы разговорились. До сих пор помню, как это было непривычно: разго­воры на передовой были редкостью. Тем более в моем полку не было ни одного земляка. Родственники, родители писем мне не писали. Только в 1945-м пришло письмо, что умер отец.

Нас, солдат, были миллионы. И то, что там было, трудно жизнью назвать. Тебя убивают, и ты убиваешь. Вокруг поле, да окопы, да линия фронта. Это не жизнь - это постоянное ожидание смерти. Не знаю, как другие, но я постоянно чув­ствовал смерть. Я чувствовал ее не толь­ко внутри себя - вокруг был запах смер­ти. Иногда ночами ветер доносил этот тяжелый, удушливый запах. А еще при­сутствовал постоянный страх.  Но эти чувства закаляли. Постепенно привыка­ешь к взрывам за спиной. Иногда перед наступлением нам давали по сто грамм, но я всегда отказывался. А так ел все, что давали. Была уверенность, что ло­моть хлеба в день я получу. На еду не обижались. Иногда после очередного наступления, когда нас становилось меньше, мы получали больше еды. Все­гда было тяжело, до я знал, что нужно просто выполнять указания.

После разведывательной операции Николай Никифорович получил свою первую награду — орден Славы. До кон­ца войны он пробыл на фронте. В 1952 году получил медаль «За отвагу».

- Война кончилась, полк расформиро­вали, и я попал под Маденбург, в другой полк. Там я стал наводчиком. Нас гото­вили к войне с Японией. В 1945 году я попал в артиллерийский полк. Пять лет пробыл радистом второго класса. Про­служил до 1950 года. , Когда возвращался домой, в Батайск, я не знал, что меня ждет. Не знал, что с моей семьей. Мысли о войне отошли на второй план, жизнь на фронте давно за­кончилась. А что дальше? Пропасть. Неизвестность. Я уже не знал другой жизни. Я не хотел ее знать, потому что думал, что другой больше не будет.

В мирное время Николай Никифорович женился на простой батайчанке Алексан­дре Лопатиной, работал помощником элек­тросварщика. У него трое детей, внуки. Ему сейчас 84 года, но он достаточно бодр для своих лет, а о своих военных заслугах  много говорить не любит. До сих пор счи­тает, что ему просто повезло.

назад