Зиновьев П. Военные записки {Текст}/ Пётр Зиновьев//Вперёд.- 2010.- 16 мар.- С.9

Мы продолжаем публиковать истории о Великой Отечественной войне нашего читателя, ветерана войны Николая Варравы


      Это было под Котлубанью 18 сентября 1942 года.

В этот день с раннего утра ле­вее нашей батареи разгорелись упорные бои пехоты и танков. На позиции нашей пехоты вор­вались немецкие танки и нача­ли утюжить окопы. Передний край, где находилась наша рота — море огня и грохота. Горят наши и стонут немецкие танки. Рвутся боеприпасы в охвачен­ных пламенем машинах. По на­шим позициям бьет дальнобой­ная артиллерия врага. Вот на позиции роты и артбатареи за­ходят две волны самолетов Ю-87, но их огонь нам не страшен: перекрытия окопов надежно защищают нас от их свинцово­го дождя.

     После налета ухожу на наблю­дательный пункт. Вылетающие из горящих танков снаряды до­летают до него — приходится прижиматься ближе к земле. По заданию командира роты мы пристреляли позиции для загра­дительного огня перед окопами нашей роты на случай атаки немцев, к этому подключили и минометную роту 2-го батальо­на нашего полка. В каждом рас­чете приготовили связки гранат для немецких танков.

     Мне сообщили, что ранен мой земляк, батайчанин Илья Милованов. Наконец, наступает ве­чер. Вторая волна «Юнкерсов-87» со стороны заходящего сол­нца обрушивается на нас. По­кидают небо «рамы», стих гул танкового боя.

     Ночная темнота наступает в междуречье Волги и Дона. Под покровом ночи по пути в мед­санбат заходит Илья Милованов. Первая моя просьба к нему — рассказать о своих пережива­ниях под немецким танком. «Ни­чего хорошего, когда на тебя осыпается земля с бруствера окопа, а ты пытаешься бить по смотровым щелям танка. Кто кого», - отвечает он. Говорит, что видел через щель лицо не­мецкого танкиста. Неравная схватка, и танк, развернувшись над окопом, продолжает сраже­ние с нашими танками. После короткой беседы провожаю его до балки. Не успеваем пройти и ста пятидесяти метров, как ви­дим: позади нас с правого флан­га почти к самой балке подошли немецкие танки с автоматчика­ми. Выстрелы танков освещают все, что расположено в балке.

    Очереди автоматов и пулеметов со стороны немецкого танково­го десанта по всем направлени­ям рассекают расположение нашей роты.

    Короткое «прощай, пиши мне». И я маленькими перебеж­ками, пользуясь темнотой в па­узах между выстрелами, доби­раюсь до своего взвода. Огнем оружия бойцов роты немецкие автоматчики оказались прижа­ты к земле и отрезаны от тан­ков. Только успел вскочить в свой окоп, как из темноты по­казался немецкий танк. Теперь он для меня не страшен, но моей связки гранат в окопе не оказа­лось: в мое отсутствие ее заб­рал солдат соседнего взвода. Все­го метр отделял меня от прохо­дящего танка. И как жалко было, что гранат нет. Танк раздавил миномет второго отделения на­шего взвода и ушел мимо наше­го НП в сторону немецкой обо­роны. Но один из танков далеко не ушел. В грохоте перестрел­ки мы не заметили, как он подо­рвался на мине. Так и остался стоять на нейтральной полосе с открытым башенным люком, разорванной гусеницей всего в 40-50 метрах от нашего переднего края обороны. После войны в 1946 году я встретил Илью Милованова и спросил, почему тот не писал. Он ответил, что даже представить себе не мог, что в этом аду можно остаться в живых».       

     Что касается подбитого немецкого тан­ка, то уже с раннего утра следу­ющего дня в нем побывали мой земляк Виктор Еременко и Алек­сандр Лях, сержанты миномет­ной роты 2-го батальона нашего полка. До танка можно было до­ползти по-пластунски. Труд­ность состояла в том, что в танк можно заскочить только через башенный люк. А это было на виду у немцев, и часто на смель­чака обрушивался огонь немец­кой обороны.

      В тот день в танке побывал и я. Внутри не было повреждений, чистота, боеприпасы — закла­дывай в танковую пушку и стреляй. Через смотровую щель хорошо просматривались не­мецкая передовая и подходы к ней, а также дальние огневые по­зиции артиллерии и минометов. Но во избежание ненужных жертв нам вообще запретили забираться в танк. Это случилось после того, как наши ребята просидели весь день в танке и не смогли его покинуть до наступления темноты.

      Находясь в обороне, мы несли потери от случайных шальных выстрелов со стороны немцев. Так, случайно отрикошетившей  пулей был убит командир роты старший лейтенант Егоров. Вот почему мы получали указание ежедневно выстреливать по направлению вероятного нахождения противника не менее 25 патронов в день. Каждый взвод имел свои ориентиры и репера для стрельбы, а отделения – свои дистанции. И указания нами, безусловно, выполнялись.