Самусевич, К. Ой, мамочка! / К.Самусевич // Вперёд. – 2011. №156-165. – С. 27

 

Женщина в самом пекле воины

Мария ЛОПАТИНА, в девичестве Губарева — коренная койсужанка, в следующем году она отметит 90-летний юбилей. На долю Марии Петровны выпало немало тяжелых испытаний. В годы Великой Отечественной войны ей пришлось стоять за зенитными орудиями и сбивать фашистские самолеты.

Маша Губарева окончила семилетку в школе №4 и сразу ушла работать в колхоз. Сначала молодая девушка трудилась на полях, затем ее заметили и стали перебрасывать на комбайн, учетчицей, в бухгалтерию... Одновременно Машу назначили секретарем комсомольской организации. А ей не было еще и 18 лет.

А дальше... Дальше пришла война, Батайск и Койсуг оккупировали фашисты. Мария по-прежнему работала в колхозе, но уже из-под палки — на немцев.

У нас на квартире жили несколько, - делится воспоминаниями Мария Петровна. - Нам повезло, попались незлые, не обижали. А вот у некоторых соседей издевались. Отбирали все продукты, мы

голодали. Приходилось идти на хитрости, чтобы хоть как-то выжить. А еще больше зверствовали полицаи — из наших, местных. Выдавали коммунистов, лидеров, руководителей. Как меня не выдали, сама не знаю.

У семьи Губаревых был большой огород. Петр, отец Марии, умудрился спрятать целый урожай картошки. Мужчиной он был смекалистым, вот и догадался срезать верхние стебли у картофеля под корешок и присыпать сверху землей. Сливочное масло прятали в грязном белье.

       - Самый ужас был, когда Койсуг и Батайск освобождали, - продолжила Мария Лопатина. - Немцы отступали и громили все вокруг. Тогда меня чуть не застрелили. Один из фашистов стал ломать забор, мама пыталась его остановить, и угомонил всех. Не знаю, чем бы это кончилось.

В один из этих дней по домам койсужан ходили два немецких солдата. Они просили спрятать их и не выдавать. «Мы больше не хотим воевать!» - умоляли они. Но их так никто и не принял. Спустя несколько месяцев, когда Мария Петровна уже участвовала в боях за Таганрог, девушка снова их встретила.

После ухода фашистов Мария Губарева какое-то время снова трудилась в колхозе. Но уже в мае 1943 года ее призвали в армию и направили в «учебку» на 29-й линии в Ростове-на-Дону. Вместе с ней на войну отправились несколько ее койсугских подруг — таких же 18-20-летних девчонок. Мария Петровна рассказывает:

- Определили нас в зенитную часть, стали учить обращаться с орудиями. Жили в землянках, спали на нарах, питание скудное... Мы и толком выучить ничего не успели, как Ростов снова начали бомбить. Нас сразу в батарею к орудиям. Командир командует: «Заряжай!» А мы ему: «Ученические или настоящие?» Он нас как давай бранить! «Боевые, конечно!» - кричит. Мы зарядили и стали стрелять. И меня сразу контузило...

Девушка от страха забыла наставление командира — при выстрелах из орудий раскрывать рот. Пришлось лежать в госпитале. Мария от шока месяц молчала. Потом ее выписали и направили в Азов в запасной полк. Оттуда девушка вместе с однополчанами отправилась на Таганрог. Под Коховкой её ранило в ногу и ей снова пришлось восстанавливаться  в госпитале — сначала в Коховке, затем в родном Ростове.

- Потом меня направили снова в другой полк, на этот раз в Подмосковье. Попала в женский батальон, жили в лесах, в землянках. Передвигались эшелонами на запад, через Киев и в Луцк. В Луцке для меня война и закончилась... Знаете, там много наших девочек погибло. Местные потравили, бендэры. А получилось так: нам не разрешали никуда ходить, но мы все равно бегали то на базар, то еще куда. Покупали у местных продукты. Думаю, подсыпали отраву в молоко. Я выжила, а много моих подруг умерли. Потом оказалось, что у многих местных запасы отравы в стенах замурованы, глиной замазаны, - вздыхает пожилая женщина.

От тяжелых условий у некоторых девчонок помрачался рассудок. В одном батальоне с Марией Губаревой служили две девушки, которых предпочитали избегать.

- Психические они были, - объяснила ветеран. - Однажды наш командир зашел в землянку, а они лежат на своих нарах. Он им сделал замечание довольно грубо и потребовал, чтобы они встали и занялись делом. Они как подскочили и чуть его не задушили вдвоем. Орали, как резаные. Командир от них еле отбился. Больше к нам вообще не заходил.

В Луцке Марии стало хуже. Болело сердце, с каждым днем ее силы угасали. Кончилось все тем, что девушку по состоянию здоровья коммисовали и отправили обратно в Батайск в звании младшего

сержанта. Но Маше было не до отдыха. В июле 1944 года она вернулась в свой колхоз, да так в нем и работала. Вышла замуж, пошли дети. За долгую жизнь Мария Петровна успела потрудиться и на полях, и в детсаду поваром, и в аптеке фасовщицей. Многие годы женщина отдала работе в одной из ростовских гостиниц. Оттуда и ушла на пенсию.

Мария Петровна по сей день живет в Койсуге вместе со своей дочерью Татьяной Точасовой. Ветеран войны ухожена и опрятна, живет в большом, теплом, чистом доме. Дочь говорит, что мама не любит выставлять напоказ свой статус. Даже медали отдавала детям и внукам играть.

- Что тут скажешь? - тепло улыбается Мария Лопатина. - Да, тяжело нам всем было, голодно, холодно. И страшно, конечно. Нас, девчонок, стрелять заставляют, а мы уши закроем и кричим: «Ой, мамочка-а-а!»