Липовец, И. Камни, омытые
кровью и морем [Текст] / Ирина Липовец // Собеседник.-2010.-28 сен.- С.10.
Камни, омытые кровью и морем.
В
1945 году писатель Пётр Павленко, прошедший войну военным корреспондентом,
вспоминал: » Когда я увидел Сталинград, он не потряс моё воображение, ибо до
него я уже видел Керчь».
Стальной.
Керчь
получила название города-героя 14 сентября 1973 года. Она к тому времени была
уже отстроена – цветущий индустриальный город. Сравнение со Сталинградом не
было писательским преувеличением, есть и другой факт, поражающий выросшего в
мирное время человека: до войны население Керчи составляло чуть более 100 тысяч
человек; когда в апреле 1944 года город был освобождён, встречать наши войска
вышли, по разным данным, от 10 до 26 человек. Не тысяч – человек!
Сколько
на самом деле? Кто пережил две оккупации (вторая длилась почти два года), избежал
керченского Бабьего Яра – Багеровского рва и
расстрелов у рудников, во дворе тюрьмы, на станции Семь
Колодезей, не попал в гестапо, не умер в каменоломнях, не был казнён как
партизан, за связь с ними или за отказ работать на «новый» порядок, выжил после
бомбёжек в городе, через который четырежды проходила линия фронта? О том, как
жили керчане всё это время, известно очень мало. В
октябре 1943 года немцы объявили жителям, что те обязаны покинуть город. Люди
двинулись в глубь полуострова, оседая, кто где приткнётся.
В доме подпольщика Василия Костовского, который жил
под Керчью в селе Новоалексеевка, нашли приют 50 человек.
-
И в сарае, и в доме, и в курятнике у нас жили те, кого гнали из Керчи, -
вспоминает Василий Александрович. – В кузницах жили, строили в поле землянки,
окопы приспосабливали…
Кто-то
из тех, кого приютили Костовские, в декабре 1943 года
выдал немцам Шуру, его старшую сестру. Что дочь и сын подпольщики до того
момента не знала даже их мама. 15-летний Василий ушёл из деревни раньше, когда стало
известно о раскрытии их подпольной группы. Должна была уйти и Шура.
-
Когда пришли немцы, она спряталась под перину, на которой спали чужие дети. Её
не нашли. После войны женщина, жившая у нас в то время, рассказала, что немцы
искали «дочь хозяйки, радистку-разведчицу». Они ушли, но вернулись – и сразу к
перине. Значит, кто-то подсказал.
Шуру
Костовскую увезли на станцию Семь
Колодезей, пытали и расстреляли. Из всей новоалексеевской
подпольной группы в живых остался только Василий – Стальной, как называли его
друзья. Сейчас Костовский, в прошлом замечательный
хирург, возглавляет городской Совет подпольщиков и партизан. Их в Керчи
осталось всего 18 человек.
Аджимушкайская Мария.
Керченская
катастрофа, как называют провал оборонительной операции 1942 года, описана во
всех учебниках и военных энциклопедиях, и пересказать события той весны,
наверное, нету смысла. В них каждый находит что-то
такое, что потрясает его воображение, всё естество – военный ли это, историк,
писатель, турист или приезжий мальчишка, попавший с родителями на «военную
экскурсию» по городу.
В
Керчи десятки улиц названы именами героев: улица полковника Ягунова (командира Аджимушкайского подземного гарнизона), Жени Дудник
(легендарной связистки-разведчицы), Стрижевских (подпольщиков, сына и отца),
Рудневой (погибшей в боях за Керчь летчицы – одной из знаменитых «ночных
ведьм»), Расковой, Бурмина, Парахина,
Глухова … 105 имён и улиц.
В Аджимушкае, на восточной окраине города, есть улица Марии
Молчановой – медсестры, чью историю знает каждый, кто читал повесть Алексея Каплера
«Двое из двадцати миллионов»
и видел фильм Натальи Трощенко «Сошедшие с небес». Медсестра Маша, которую
сыграла Вера Глаголева, - это Мария Родионовна Молчанова, погибшая в аджимушкайских каменоломнях, куда зашли части, прикрывавшие
в мае 1942 года эвакуацию наших войск через пролив и не получившие приказа на
отход. Медсестра Маша – это мама керчанки Лидии
Молчановой.
- Мой десятый день рождения был за три дня
до войны,- вспоминает Лидия Михайловна.- Мама в июне 41-го была в военном
лагере у отца, прислала письмо, обещала вернуться в мой день рождения. Потом
пришла телеграмма:
«Приеду в воскресенье». А в
воскресенье началась война. Больше я маму не видела.
Мария Молчанова умерла в каменоломнях 23
мая 1942 года. Двумя днями раньше она была ранена во время вылазки к колодцу,
который немцы круглосуточно держали под обстрелом. Говорят, Молчанова принесла
раненым 6 вёдер воды и пошла снова…
Земля над аджимушкайскими
каменоломнями и сейчас изрыта воронками от взрывов – странный инопланетный
пейзаж до самого горизонта. Внизу, под толщей земли и камня, братская могила
тысяч неизвестных солдат, великих мертвецов Аджимушкая.
Сколько их было, до сих пор неизвестно.
- В советской историографии называлась
цифра 10-12 тысяч человек, - рассказывает Владимир Симонов, директор музея
истории обороны Аджимушкайских каменоломен. – Сейчас
мы можем сказать, что вряд ли гарнизон Центральных каменоломен насчитывал
больше 5,5 тысяч человек. В Малых было чуть более 2-х тысяч. Реальное же
количество можно назвать, если будет найден архив подземного гарнизона. В 1987
году одна из поисковых групп нашла часть документов штаба одного из батальонов
– большинство были копиями, и на части из них расписки «ПНШ Ефремов принял».
ПНШ Ефремов – это первый помощник штаба Николай Арсеньевич Ефремов. (Он жив,
живёт в Ташкенте.-Авт.) Он никогда не упоминал о документах штаба, а на прямой
вопрос не отвечал. И не он один из аджимушкайцев
отрицал их существование. Почему? Можно только предполагать. Но архив был, и
его поиск продолжается.
Некогда руку пожать?
9 мая в Керчи прошёл парад в честь
65-летия Победы, а на следующий день не стало ветерана Фёдора Игнатенко. По
словам соседей, весь день 9 мая бывший разведчик сидел дома и ждал, когда его
увезут на праздник. Кто и когда обещал, что приедет за ним, и обещал ли или
96-летний старик просто чего-то не допонял,
не так прочитал в газетном объявлении, теперь уже никто не узнает. На следующий
день он повесился.
Об этой истории, совершенно позорной для
Керчи, местные говорят зло, с горечью и пониманием, что в случившемся,
возможно, и нет ничьей прямой вины – Игнатенко был старым, одиноким человеком,
но от этой всеобщей непричастности особенно тошно. Как только история попала в СМИ, наверху начался поиск крайнего. Один
из городских чиновников, комментируя случившееся, развёл руками : мол, не можем мы каждого ветерана лично за руку
поздравить!
И верно – когда им, если керченские
чиновники совмещают основные обязанности с работой дворников и озеленителей?
Всеобщий бесплатный труд в Керчи регламентируется Правилами благоустройства, а
в 2008 году на набережной появился даже бронзовый мальчик с веником – памятник
школьникам, участвующим в «трудовых десантах». Так городской голова решает
коммунальные проблемы. Кстати, весьма успешно – приезжающие в Керчь бывают
приятно удивлены.
- Если некогда 9 мая каждому ветерану
руку жать, нашли бы добровольцев,- горячился знакомый керчанин
лет тридцати.- Школьникам бы поручили.
Мои друзья бы подписались,
поздравили бы стариков – в праздник, а не когда бы очередь подошла.
Они, конечно, не все такие – эти молодые керчане, ровесники тех, кто отбивал город в 42-44-м годах.
Ходят по Керчи и те, кто стучит в дверь ветерану, чтобы обобрать. Для кого
табличка с именем героя – лишь кусок ценного металла. Таких
меньше, но и они выросли в этом городе.
В городе, который ещё помнит, почему -
он герой.